«Пролетариат, — указывает В. И. Ленин, — представляет и осуществляет более высокий тип общественной организации труда по сравнению с капитализмом. В этом суть. В этом источник силы и залог неизбежной полной победы коммунизма».
(В.И. Ленин. Соч. Т. 29, стр. 386)
В прошлый раз мы остановились на том, что поиск нужной человеку информации во многом зависит от его ментальности. Ну а ментальность (от лат. mens — сознание, ум) — это не что иное, как образ мышления, а также общая духовная настроенность и одного человека, и группы, к которой он принадлежит. Вспомним, что ментальность — это более широкое и одновременно менее ясное понятие, нежели стиль мышления, который характеризует лишь интеллектуальную предрасположенность индивида к тем или иным умственным действиям.
А теперь несколько выдержек из очень интересной книги дочери известного путешественника, академика П.П. Семёнова-Тянь-Шанского – Ольге Петровны Семёновой-Тянь-Шанской «Жизнь «Ивана» (Жизнь «Ивана»: очерки из быта крестьян одной из черноземных губерний. – СПб.: тип. М. М. Стасюлевича, 1914. – 136 с.: портр. – (Записки Русского географического общества по Отделению этнографии / изд. под ред. В. П. Шнейдер; т. 39.); Жизнь «Ивана»: очерки из быта крестьян одной из черноземных губерний. – М.: Ломоносовъ, 2010. – 192 с.: ил. – (История. География. Этнография).
Если бы не подпись под этим фото, то вполне можно было бы подумать, что дело происходит в самом начале ХХ века. Но нет, подпись под ним такая: «Колхозницы из колхоза «Красный боевик» 30-е гг. ХХ в.» Мало изменился труд, мало изменилось и сознание…
Опустим подробные описания пьянства мужчин, побоев, коими деревенские мужики награждали своих жен, малоприятные описания лечения «бабкой» выпадения матки у женщин от непосильной работы. А приведем вот этот отрывок: «Как нянчила Ивана сестра до году (девяти- или десятилетняя девочка).
Таскала иногда с трудом на руках, причем часто роняла его: «Ах, батюшки, да как же я это упустила». Иван катился иногда головой вниз под какую-нибудь горку. За крик получал легкие шлепки свободной рукой своей няньки либо по лицу, либо по голове: «Молчи, сукин сын». Иногда сестренка бросала его на землю «где помягче», а сама бежала к толпе подруг — «поиграть», половить раков в речке и т.п.
Ребенок по часу и больше ползал в грязи, запачканный, мокрый, кричал, плакал. Чтобы он замолчал, ему иногда давалась в руки печеная картошка, сырое яблоко, огурец и т. п. Иногда он пытался переползти высокий порог избы, падал, ушибался, ссаживал все лицо и т.п. Свою печеную картошку или огурец он, разумеется, вываливал в грязи и навозе и уже в таком виде ел их, иногда пополам с тем, что текло у него из носу и т.д. Ел отбросы из корыта для свиньи, пил из этого корыта, хватал руками что попало, «нагадит да рукой и хвать». Иногда набивал себе землею рот, глотал землю.
Первые бранные слова, первые драки.
Научился им Иван от старших братьев и сестер очень рано, когда еще не умел произносить связных фраз. «Сукой» стал называть мать, когда она ему в чем-нибудь отказывала — к потехе всей семьи и даже самой матери, поощрявших его в таких случаях: «Продувной-то какой, ишь шельма»; «Так ее, так ее (мать), зачем тебя не слушает». Матери очень наивно иногда хвастаются способностями своих совсем малолетних детей: «И какой атаман — ведь сукой уже меня называет»; «атаманить» значит буянить, затевать какие-нибудь проказы, руководить ими.
…Что касается до бранных слов, то дети, начиная с самых маленьких, знакомы почти со всем репертуаром крестьянских бранных слов. Нечего говорить, как мальчик лет семи-двенадцати и даже девочки того же возраста «ругаются», когда повздорят». (Здесь идет список ругательств, запрещенных на ВО, но приведенных автором в своей книге — прим. В.О.)
Дальше можно уже и не продолжать, а кому интересно – прочитать самостоятельно. Кстати, «Иван», описанный в книге, родиться должен был как раз сразу же после реформы. То есть к 1905 году он мужчина уже вполне зрелый, самостоятельный, а к 1917 году глубокий старик. И вот вопрос – чему мог научить своих детей воспитанный таким вот образом «насельник», какой высокой нравственности, культуре… какое дать образование. «Сами-то выросли!» – вот главный аргумент.
1930-е. Учащиеся ярославского рабфака.
То есть недаром социологи отмечают, что век (100 лет) — это срок жизни трех поколений, причем для выработки определенной, классовой ментальности все они должны прожить в условиях стабильности. То есть три поколения крестьян вырабатывают крестьянскую ментальность у четвертого поколения. Три поколения рабочих – рабочую ментальность у четвертого. Четыре поколения горожан – дают по-настоящему городское население только в четвертом поколении. А что было у нас? Революцию делали дети вот таких вот «Иванов», деды которых жили еще при крепостном праве. Их дети, оставив родителей в колхозах, ушли в города и стали «пролетариатом», а их дети ездили на лето «в деревню» к их дедушкам и бабушкам. И все это очень сильно сказывается на выработке ментальности населения.
Еще когда я преподавал на кафедре «Коммуникационного менеджмента» ПГУ, то вместе со студентами провел интересное исследование. Мы спрашивали в пензенских школах – трех элитных гимназиях 1,6, и 44-ой, у кого из учащихся 9-10 классов есть прямые родственники в деревне (то есть бабушки и дедушки). Оказалось, что таковых 5-6% не более. Затем аналогичный вопрос задавался в обычных школах в центре города и там количество детей с бабушками и дедушками в деревне составляло около 50%. Наконец – школы «спальных районов», окраины. Там было 80% детей – горожан во втором поколении.
Второй вопрос был такой: «Слышали ли вы о «паблик рилейшнз» и если «да», то что это такое?» Понятно, что детям это в принципе знать не нужно. Они могут знать такое только если они живут в информационно избыточной среде. И вот в гимназиях ответили «да» (то есть слышали об этом) 50% учащихся, хотя очень многие не знали конкретно что это или ответили неправильно. В «средних школах» ответ «да» дали 5-6% учащихся. В спальных районах что это такое не знал практически никто. Между тем человека формирует что? Информационная среда. Избыточность информации не мытьем, так катаньем заставляет его мозг работать. Формирует интеллект. Создает определенную ментальность.
1933, 1 июля. 1 Выпуск токарей Красноярского ФЗУ.
А теперь представьте, как формировался рабочий класс в СССР после революции 1917 года и взятого затем курса на индустриализацию. И главное – из кого он формировался? Из крестьян, воспитанных крестьянами и с менталитетом крестьян, которые в поисках лучшей доли и «по зову партии» пошли в города. Что они туда принесли ценного кроме своей способности к труду? Патриархальные взгляды, лишь слегка прикрытые кое-каким практическим обучением на производстве. Если 1 апреля 1924 г. рабочих всех видов промышленности (считая рабочих мелкой промышленности, сезонных рабочих и батраков) было 5 1/2 млн. чел., то на 1 октября 1925 г. их было уже свыше 7 миллионов (П. М. Богачев «Вопросы истории», № 8, Август 1953, C. 3-20). За годы первой пятилетки число рабочих увеличилась вдвое: с 11,6 млн. до 22,9 млн. человек. Причем в процентном отношении значительно выросло число рабочих занятых в строительстве. Но… это не были «настоящие рабочие». Это были все те же «отходники» дореволюционной поры. Например, в 1928 г. зимой возвращалось в деревню более 60% строительных рабочих, где они подпитывались, так сказать, привычным для них образом жизни.
Собрание рабочих Путиловского завода.
Интересно, что в июне 1931 г. И. В. Сталин заявил, что деревня уже перестала быть мачехой для крестьянина. «И именно потому, что её нельзя назвать больше мачехой, крестьянин стал оседать в деревне, и у нас не стало больше ни «бегства мужика из деревни в город», ни самотёка рабочей силы». (И. В. Сталин. Соч. Т. 13, стр. 53) Но… как такое вообще могло быть? А рабочие-то брались откуда? Почкованием размножались, и как кто родился, так и в дело сгодился? Ведь даже если в том же 1931 году все женщины-работницы дружно родили бы по ребенку (потенциальному рабочему), то пойти на работу эти дети все равно могли бы только… лет через 15-18, то есть в 1949 году! А кадры заводам нужны были немедленно и с каждым годом все больше и больше. И получается, что в годы первой пятилетки новые пополнение рабочих и служащих составили 12,6 млн. человек, из которых 4 млн. (31,8 %) пришлось на горожан, а вот 8,5 млн. (68,2 %) на крестьян из деревни. Всего же за 1926–1937 годы крестьяне дали городу 59,5 % всех новых рабочих и служащих, а сами горожане лишь 40,5 % (Марущак О. В. Количественные и качественные изменения рабочего класса СССР в период реконструкции народного хозяйства // Исторические исследования: материалы III Междунар. науч. конф. (г. Казань, май 2015 г.). — Казань: Бук, 2015. — С. 81-83.)
1936. Ярославль, школа № 55 имени Некрасова на улице Советской, д.10. Совсем тут вождь еще молодой и красивый! Вот интересно только, кого это на левом портрете успели замазать? Помните, как там у Дж. Оруэлла в его мифической, но такой узнаваемой Океании – «Упомянуты нелица!»
То есть давайте вспомним «золотые слова» В.И. Ленина про «гигантскую мелкобуржуазную волну». Забыл он их потом что ли? Вот она – «волна» эта, во всей своей красе. Да и куда было он нее деваться, в крестьянской-то стране? Но ведь были же всякие там «ликбезы», курсы «Долой неграмотность!», рабфаки… Да были и много. И они меняли стиль мышления, несколько приноравливали сельчан к новой действительности и месту жизни. Вот только ментальность поменять они не могли, для этого нужна была жизнь трех поколений…Причем в условиях стабильности. А вот ее-то как раз и не было!
Продолжение следует…
- Автор:
- Вячеслав Шпаковский
- Статьи из этой серии:
- Дума о современном рабочем классе (часть 1)
Дума о современном рабочем классе (часть 2)
Дума о современном рабочем классе (часть 3)
Дума о современном рабочем классе (часть 4)