20 июля 2001 года подходило к концу, в Генуе смеркалось, а кое-где пожарные продолжали тушить подожжённые автомобили и мусорные контейнеры. Некогда шумный средиземноморский городок теперь рано закрывал ставни. Уличные кафе, славившиеся итальянским кофе и открытые чуть ли не до полуночи, едва стемнело, закрылись. Город находился словно на осадном положении – двери везде закрыты, окна занавешены, а где-то в темноте, скрываясь от света уличных фонарей, группы протестующих рыскали по городу в поисках убежища. Такие «безопасные» для манифестантов «базы» были разбросаны во многих районах города, а где-то возникали стихийно.
И опасались протестующие отнюдь не зря. Карабинеры и полиция, разгневанные сожжением собственных автомобилей, видимо, восприняли такой праздник неповиновения, с которым они, по сути, в полной мере справиться не смогли, как личное оскорбление. Поэтому стражи порядка, прекрасно осознавая удачное стечение обстоятельств, пока высокое начальство занято исключительно не менее высокими гостями форума «большой восьмёрки», решили вернуть протестующим должок в весьма жёсткой форме.
Большинство задержанных направляли на север в генуэзский пригород Больцането, где и располагались полицейские казармы. Так сказать, подальше от начальственных и журналистских глаз. В этом уютном итальянском закутке задержанных подвергли весьма жестокой экзекуции. Позже один из демонстрантов, угодивших в Больцането, некий Бруно Лупи, свидетельствовал:
«Как только мы прибыли в Больцането, начались избиения. Меня вывели из полицейского фургона одним из последних. И я увидел шеренгу входивших людей, получавших свою порцию избиений в качестве приветствия по случаю прибытия… Нас поставили у стены с поднятыми руками и продержали в таком положении всё то время, что мы там находились, всю ночь. Это такая трудная поза, что, когда они уводили тебя для своего собственного развлечения, чтобы повалить тебя на пол и избить, ты испытывал почти чувство облегчения».
Но это были только цветочки. Расцвет пыточного дела в Больцането придётся на ночь с 21-го на 22 июля.
Утром 21-го протесты грянули с новой силой. Поднаторевшие в боях с карабинерами протестующие теперь строили настоящие баррикады, несколько наивно намереваясь захватывать городские кварталы. Другая часть манифестантов разбилась на небольшие мобильные группы, наносящие внезапные удары по представителям правопорядка и мгновенно скрывающиеся в городской застройке. Количество искалеченных карабинеров и полицейских в больницах города начало возрастать, впрочем, как и количество искалеченных протестующих.
Отдельно стоит заметить, что немалую долю в разжигании ненависти внесли падкие на горячие сенсации европейские журналисты. Они с таким азартом вели репортажи с «поля боя», что самые скользкие слухи без проверки сразу оказывались на полосах газет. К примеру, итальянская La Repubblica опубликовала материал под кричащим заголовком: «Демонстранты будут бросать в полицию заражённую СПИДом кровь». Какой эффект возымели подобные провокационные «репортажи», объяснять не имеет смысла.
Наконец, командиров полицейских отрядов посетила «мудрая» мысль наносить удары непосредственно по местам сбора, т.е. «безопасным базам» протестующих масс. А так как мобилизованные с разных концов страны карабинеры никакой оперативной работы не вели, то «базами» агрессивных манифестантов автоматически считалось любое сборище иногородних подходящей наружности с характерным набором протестующего – противогаз, налокотники, велосипедный или мотоциклетный шлем или, в конце концов, бутылка с зажигательной смесью.
Светлое «лицо» демонстранта пришлось прикрыть
Часто погромщиков видели там, где их не было. Позже во время многочисленных судебных разбирательств некоторые представители правопорядка будут утверждать, что особо ретивые офицеры иногда подбрасывали необходимые «улики», чтобы получить повод для тотальной зачистки города.
Отчасти это дало свои результаты, но только отчасти. К примеру, одним из пунктов сбора манифестантов был стадион Карлини в пригороде Генуи. Спрятавшиеся там протестующие, даже самая агрессивная их часть, несмотря на проливной дождь и недостаток пищи и питьевой воды, почти целый день просидели внутри, опасаясь попасться на глаза рассвирепевших карабинеров и полиции.
Как ни странно, но Генуя по отношению к демонстрантам испытывала в те дни смешанные чувства. Часть генуэзцев была настроена резко против эдаких иногородцев, превративших их родной город в осадную помойку. К тому же многие протестующие были не только иногородними, но и иностранными гражданами, порой из очень специфических для Европы стран. Так, как и было описано в первой части, за день до начала форума в Генуе прошёл «марш мигрантов», собравший не только итальянцев и французов, но и сенегальцев, марокканцев и пакистанцев. Враждебные чувства генуэзцев по отношению к тем, кто решил превратить их родной город в площадку для своих политических «разборок», вполне ожидаемы и понятны.
Другая же часть населения Генуи отнеслась к протестующим с симпатией и сочувствием. В ком-то говорила чисто человеческая жалость, в ком-то своеобразное «классовое» чувство, а у кого-то просто были политические и экономические причины ненавидеть свою власть и с неодобрением смотреть на представителей власти других стран. Часто такие товарищи укрывали протестующих в своих домах, гаражах и уличных кафе, коих, правда, миновали погромы.
К вечеру 21-го июля стало известно, что один из карабинеров после столкновений с погромщиками скончался. Эта новость была подобно канистре бензина, вылитой на костёр. Многие и без того доведённые до белого каления за несколько дней стражи порядка, а порой просто безграмотные, но упрямые и жаждущие отличиться офицеры отчаянно искали способ поквитаться с протестующими непосредственно в Генуе. Вскоре поступила информация, что группа погромщиков нашла приют в школе «Армандо Диаз» (под названием Диаз она и войдёт в историю) по улице Чезаре Баттисти. Официально полиция считала, что в школе располагаются экстремисты из «Чёрного блока».
Марш «Чёрного блока» в Генуе
«Чёрный блок» появился в Германии с лёгкой руки СМИ. Пресса так назвала группы протестующих, намеренно скрывших лица под чёрными масками во время массовых погромов, которые применялись уже как метод воздействия, а не как побочный эффект. Официально «Чёрный блок» — это радикальное движение причудливого коктейля из анархизма, антиглобализма и даже социализма в его крайних формах. Чёткого лидера и адекватной программы движение не имеет, а основа его – самоорганизация. Применяемые методы мало чем отличаются от банального погрома, впрочем, и агитацией товарищи также занимаются.
Проще говоря, если бы «Чёрного блока» не было, то его следовало бы придумать. Так как одним из основных признаков «блока» является анонимность активистов, то записаться, а также выписаться из движения, может кто угодно, у кого хватило смелости швырнуть булыжник в представителя власти. Таким образом, для манифестантов «блок» — это прекрасная ширма для оправдания любых погромов и мародёрства, из-за которых имидж людей со «светлыми лицами» всегда мрачнеет. Кроме того, чтобы завоевать внимание СМИ и поднять свой политический вес, «мирные протестующие» всегда могут сменить обмундирование, сжечь пару автомобилей, а позже, засунув балаклаву под ковёр, снова встать в ряды «мирных» и отвечать на любые острые вопросы – «я не я, балаклава не моя».
А вот для представителей правопорядка столь общедоступное снаряжение «чёрного блока», который самими протестующими официально воспринимается как экстремистская организация, просто раздолье для принятия самых жёстких мер. И насколько тяжело найти пару чёрных масок, а ещё лучше пару бутылок с зажигательной смесью? Особенно если очень нужно их найти?
Так, глубокой ночью 21 июля 2001 года к улице Чезаре Баттисти начали стекаться полиция и карабинеры (в Италии это разные структуры, но на суть дела в данной ситуации это не влияет). Всего 495 бойцов. В самой школе в тот момент располагался штаб информационной сети антиглобалистов Indymedia, которая являлась одновременно и информационным ресурсом с соответствующей редакционной командой и площадкой для обмена новостями среди своих последователей. Но главное, что школа Диаз стала «гостиницей» для иностранных журналистов, сочувствующих идеям антиглобализма, различных протестующих, не нашедших ночлега или опасавшихся властей в отелях, и так далее.
За несколько минут до полуночи большинство «постояльцев» школы уже мирно спали. А вот бойцы, собравшиеся на улице, не дремали. Одним из первых, кто угодил «под горячую руку», оказался британский журналист Марк Ковелл, находившийся рядом со школой. Позже Марк впадёт в кому. После этого отряд полиции ринулся на штурм, а карабинеры заняли позиции по периметру, пресекая любые попытки как побега из школы, так и проникновения внутрь.
Школа «Армандо Диаз»
Как только полицейские проникли внутрь школы, здание по самый пятый этаж наполнилось истошными криками. Без труда захватив первый этаж, отряд продолжил подниматься наверх, спуская с лестницы всякого, кто попадётся на пути. Пока случайный встречный летел вниз, его встречали удары всех, кто шёл за авангардом. Наконец, штурмующие ворвались в школьный спортзал. Там находилась основная масса спящих «постояльцев». На головы не пришедших в себя спросонья людей посыпались удары полицейских дубинок.
Всех задержанных после порции избиений выводили во двор школы. И только сейчас многое бойцы начали отходить от исступлённого гнева, понимая, какую кашу они заварили. Поэтому наконец-то были вызваны машины скорой помощи. 63 человека в итоге были госпитализированы. И, как бы это цинично ни звучало, им ещё повезло, так как ту часть «постояльцев», которым не досталась «спасительная» рана на черепе или рёбрах, отвезли в уже упомянутые казармы Больцането со всеми вытекающими последствиями.
Точные цифры количества задержанных до сих пор неизвестны. С одной стороны этому поспособствовали представители власти, утопившие расследование и судебное разбирательство в юридической казуистике и бесконечных отписках. С другой стороны, представители протестующих, желая использовать трагедию в школе Диаз в своих политических интересах, часто делали популистские заявления, завышая цифры.
Чаще всего упоминаются следующие данные: 93 человека были арестованы, из них 61 (по другим данным, 63) были серьёзно ранены, поэтому их отвезли в больницу. Кроме того, в числе госпитализированных трое находились в критическом состоянии, а один впал в кому (Марк Ковелл). Позже события в школе Диаз в Италии получат название «мексиканская резня», а жестокие действия полиции и карабинеров в тот же день окрестят «полицейским бунтом», поэтому двери Генуи будут заперты почти весь следующий день.
В заключительной части опишем пребывание задержанных в казармах Больцането, судебные разбирательства и их итог.
Продолжение следует…
- Автор:
- Восточный ветер
- Статьи из этой серии:
- Пылающая Генуя 2001 года. Невыученные уроки Европы. Часть 1